Главная › Новости

Аллегории - afield.org.ua Спрыгнув с пера на бумагу, Клякса заняла то место, о котором давно мечтала. Находившиеся поблизости буквы в страхе прижались друг к другу. А Вопросительный знак, который состоял в родстве с Восклицательным, с ужасом посмотрел в ег

Опубликовано: 01.09.2018

СолнцелунА - "Во поле берёза..." (Russian folk rock music)     Спрыгнув с пера на бумагу, Клякса заняла то место, о котором давно мечтала. Находившиеся поблизости буквы в страхе прижались друг к другу. А Вопросительный знак, который состоял в родстве с Восклицательным, с ужасом посмотрел в его сторону. Как могло случиться, что вместо аккуратной и симпатичной Точки, которая так была необходима его брату, вдруг появилась эта жирная, самодовольная Клякса?!

Татарин - автор песни "Во поле береза стояла"

     Среди букв были разные толки, но всем было ясно, что погиб Восклицательный знак ни за что, ни про что. «Мало ли какие казусы бывают в жизни, — говорили они, — но как можно было допустить такую несовместимость, ведь это не на день, не на два, это же надолго?!»

А у поле берёза стояла. Chansons folkloriques biélorusses.

     Восклицательный знак был удивительным знаком, с утончённой душой, да и внешне необыкновенно привлекательным. А сейчас он меньше всего походил на себя. Он перестал изумляться и восхищаться, его ничто уже по-настоящему не радовало. Он даже хотел однажды броситься под ластик, понимая безвыходность своего положения.

     И только Клякса ничего не видела и ничего не хотела слышать: она была довольна собой. Она завладела самым лучшим!

* * * *

     Где только не решаются судьбы! Кто-то выбросил на мусорник массивную раму из-под картины. Ну, казалось, всё — это для неё крах! Но кто-то другой, увидев её, тут же с радостью потащил в свой дом. А чего только не выбрасывают люди! И кухонную утварь, и старую мебель, и книги, и ещё многое другое. И не успевают отверженные даже хлебнуть из горькой чаши обиды, как находится тот, кто начинает считать их своей удачной находкой и уготавливает им новую и, вполне возможно, более полноценную жизнь, чем прежде. Что и говорить — повороты судьбы!

     Я тоже не раз выносила к мусорнику то старую обувь, то в авоське бутылки, которые почему-то нигде не принимали. Мне они не нужны были, винным заводам — тоже. «А, возможно, кому-то для чего-то и понадобятся», — рассуждала я.

     Суетятся возле мусорников птицы, ныряют в контейнеры кошки, ведут раскопки собаки. Изучающим взглядом окидывают мусорники люди. Почти всегда кто-то да и находит что-то для себя. Я тоже, проходя мимо, нет-нет, да и брошу взгляд в их сторону.

     Гляжу как-то — мужик валяется. Выбросили, — думаю. Подошла, посмотрела...

     Не-ет, никудышный мужик! Мне такой не нужен.

     Потом я из окна наблюдала, как к нему то одна, то другая подходила... Подойдут, постоят, со всех сторон на него посмотрят, головой покачают, да и пойдут своей дорогой. Видимо, ни одна из них так и не смогла решить, для чего такой может ей пригодиться.

     Отлежал мужик своё. Никто его так и не подобрал. С огромным трудом поднялся (ясное дело: камень на душе), и пошёл, раздираемый сомнениями: то ли вправо ему, то ли влево, то ль вернуться назад, а может, всё-таки — вперёд... От этого походка у него была очень неуверенной.

     Эх, мужик, мужик, и куда ты пошёл? И кто тебе рад будет?.. А может, ты всего-навсего к другому мусорнику перебираешься, надеешься, что там решится твоя судьба?!

     Доска Объявлений — открытая натура. Всё, что знает она, знают все. Телефонная Трубка — тонкая душа. Она чувствует, с кем поговорить строго, а с кем и полюбезничать. Совсем иного склада Почтовый Ящик. Молчаливый, строгий, скромный. Он всегда вызывал недовольство у своих соседок.

     — Если бы вы знали, как он меня раздражает, — говорила Доска Объявлений Телефонной Трубке. — Вечно насупленный, скрытный. Он никогда не вступает с нами в разговор. Как можно жить с таким характером!

     — Да-да-да, дорогая. Вы совершенно правы, — трещала в ответ Телефонная Трубка.

     — От этого субъекта в неизменном костюме всегда веет скукой. Да и вообще, кому он по душе? Вы заметили, что возле него никто и никогда не задерживается? Это только возле нас с вами люди могут стоять подолгу.

     Так судачили кумушки и не подозревали, что именно за скрытность Почтового ящика, а точнее, за способность надёжно хранить всё в cвоей большой душе люди нередко доверяли ему свои тайны.

* * * *

* * * *

     Заспорили два слова.

     — Я важней, — сказало Летающее.

     — С какой это стати? — удивилось Печатное.

     — А с такой, что не всякий тебя найдёт и прочитает. А я летаю себе, летаю, и все меня слышат и все знают.

     — М-да... — растерянно протянуло Печатное и обратилось к Книге: — Ты слышала, выходит, все твои слова ничто в сравнении с Летающим словом, ведь не всякий тебя прочесть может, а Летающее все слышат, все знают.

     — Глупости! — сказала, как припечатала, Книга, — Летающее отлетает своё, его и забудут. А Печатное в веках может жить.

     — Ага! — воскликнуло Печатное слово, — Тебя рано или поздно забудут, а мы на века остаться можем.

     — Ха-ха-ха! — издевательским тоном продолжало Летающее. — Передай своей Книге, что вас всех завтра могут сжечь, и от вас следа даже не останется.

     — Да-а?.. — растерянно протянуло Печатное. — Ты слышала, Книга, тебя-то сжечь могут, а вместе с тобой и я погибну. А Летающее неизвестно сколько ещё летать может!

     — Да..., — обескураженно вздохнула Книга. Но она была очень учёной, чтобы просто так согласиться с этими доводами. — А знаете что, давайте у Человека спросим...

     — Эй, Человек, разреши наш спор: какое слово важней, Летающее или Печатное?

     — Ну, это смотря с какой стороны глядеть: может, и Летающее, а может, и Печатное. Я точно ответить не могу.

     — А кто может?

     — А тот, кто рассудительней меня.

     — Это кто же?

     — Известное дело — Время!

     И обратились тогда они ко Времени:

     — Рассуди нас. Время: какое слово важней — Летающее или Печатное?

     — Правильное! — ответило Время.

     — Это какое ещё?

     — А такое Летающее, которое со временем стать Печатным может. И такое Печатное, которое впоследствии может стать Летающим.

     — Тогда как же стать правильным словом?

     — А это всё только от Человека зависит.

     — Эй, Человек, ты слышал: оказывается, от тебя только зависит, какими нам быть. А мы очень желаем быть правильными. Ты уж постарайся.

     — Легко сказать, — почесал затылок Человек. — Чтобы слова были правильными, нужно, чтоб вначале были правильными дела. А они-то без правильных мыслей не получаются. А чтоб мысли правильными были, нужно перво-наперво правильные чувства воспитать. А воспитание-то обычно с детства начинается, да с помощью правильных дел и правильных слов.

     — Вот-те на! — воскликнули Слова.

     — А может, мы и есть как раз те самые правильные?

     — Может. Только это пусть решит Время. Я не берусь.

     И стал Человек со своими словами время выжидать, а нет, чтобы для начала хотя бы одно правильное Дело сделать!

* * * *

     В долине Голосов жили голоса. Разнообразные и очень разные. Они о чём-то спорили, мечтали, чему-то радовались. Они жили своей удивительной жизнью. А рядом в горах жил другой Голос. Он иногда, обращаясь к живущим в долине, гремел из-под облаков:

     — О чём это вы? Вы не о том... Вы не так... Это же никуда не годится! Только я достоин, чтобы мои слова слушали ущелья, перевалы и горные вершины. Вы все должны учиться у меня, и тогда для лучших я подыщу здесь место.

     В долине затихали. Какое-то время там царило молчание, но когда она вновь оживала, то было слышно, как дрожали одни голоса и сбивались другие, так как многие считали тот Голос правым и неистово мечтали хоть когда-нибудь попасть в горы, чтобы также греметь из-под облаков.

     А Голос тот, по правде говоря, был не лучше и не сильней других; просто он в горы забрался первым и знал, какие чудесные превращения делает там эхо, а потому очень боялся, чтобы никто не раскрыл его тайны. Напрасно живущие в долине мечтали о горных вершинах.

* * * *

     Брошь работала по совместительству у нескольких Платьев, что и вызывало негодование у скромной труженицы Булавки, которая обладала большим чувством собственного достоинства. Ведь именно она смогла легко и быстро протянуть не одну резинку в хорошенькое, тёпленькое место, а вот Брошь, несмотря на своё положение, не знала бы даже, как за это дело и взяться.

     Да и вообще, что она умеет делать! Усядется где-то возле Воротника и не шелохнётся. И может так просидеть весь день. И за что только ей почёт и уважение, ну, совершенно же ничего не умеет делать!

     То ли дело она, Булавка! Не раз приходилось ей заменять то Крючок, то Кнопку и даже Пуговицу, когда те отсутствовали по каким-то причинам.

     — Какая чёрная неблагодарность! — думала Булавка. — Они, Платья, вспоминают обо мне лишь тогда, когда попадают в затруднительное положение, а так я им и не нужна. Сколько раз оказывала услуги, ну, могло же хоть какое-нибудь взять меня на её место! Неужели я не заслужила того, чтобы быть всегда на виду!»

     Булавка и слушать не хотела, и мысли не допускала, что у каждого в жизни бывает своё назначение. «Здесь что-то не так», — думала она и бегала по различным инстанциям: намекала, просила, наконец, требовала, чтобы пересмотрели, уточнили, имеет ли право Брошь занимать то место, которое она сейчас занимает. Но всё тщетно: кто улыбался, выслушав её заявление, кто строго отчитывал, чтоб не отвлекала по пустякам, но никто не отнёсся к этому серьёзно.

     — Какие у неё связи! — пришла к выводу Булавка. Она перестала бегать в поисках «справедливости» и с нетерпением стала ждать той минуты, когда Брошь состарится или что-то у неё испортится.

     Но закончилась эта история тем, что ржавчина, изъевшая Булавку изнутри, выступила и наружу. И тогда она перестала соответствовать даже своему назначению.

Все произведения Людмилы Деевой на этом сайте: